Трансформация идеи государственности в последний период истории Византии

— Плифон говорит от имени бюргеров пелопоннесских городов, которые хотели бы преодолеть ограниченность византийского феодализма, в том числе и его имперско-универсалистские притязания, поскольку они видели спасение от турецкой опасности лишь в эллинистической монархии, власть которой ограничена законами, т. е. своего рода конституцией. Еще нуждается в изучении, до какой степени в современном Плифону обществе ощутимы предпосылки уже раннекапиталистического способа производства; но то, что он предвосхитил такое развитие и то, что мы должны его ставить в один ряд с раннебуржуазными идеологами, как в Италии, так и за пределами, нельзя подвергать сомнению.... Несмотря на эллинистически-антихристианские фундаментальные установки, Плифону было ясно значение православной церкви для укрепления национального самосознания, так что на Флорентийском соборе он представлял, как императорский советник, интересы «православных». То новое, что появилось в идее государственности у Плифона — или, более узко, у Плифона предитальянского периода, — не раскрылось полностью в тех условиях, в которых он жил: для этого отсутствовали социально-экономические предпосылки в карликовом государстве Палеологов, в котором протекала его деятельность и которому османское продвижение положило конец непосредственно после смерти Плифона. Поэтому его гуманизм не достиг широты, связи с жизнью и жизненной силы итальянского гуманизма, а его обращение к античности во многом было ретроградным. И все-таки преодолением византийско-средневекового универсализма и осмыслением греческой λαότης наряду с именем эллина, наконец, своей политической ориентацией на средние слои Плифон предвосхитил те общественные и идеологические процессы, которые в XVIII в. привели к образованию новогреческой нации, а в XIX в. — к образованию буржуазного греческого национального государства.